Я умирала от своих слез…

Меня зовут Насипкахан Сисенгалиевна, это моя девичья фамилия,  а отчества у меня даже в паспорте нет. Я родилась в 1933 году,  люди были неграмотные, в то время не писали и не понимали, что такое «отчество»

 Шла война, и мне было всего  8 лет, когда я узнала, что такое  тяжелый, ежедневный  труд.  Стояла невозможная жара. Мы   серпом жали пшеницу и собирали в копны, потом взрослые эти копны сметали в большие стога.  А вокруг стога  бегали специально обученные  лошади,  привязанные друг к другу, они топтали пшеницу. Рабочие собирали получившееся пшеничное зерно в отдельные кучи.  Потом чистую  пшеницу сыпали в мешки, укладывали в телегу, и мы отвозили ее на станцию «Вольное». В это время не было таких понятий, как детский труд, мужской труд. Все выполняли одинаковую работу во имя победы над врагом. Это был наш общий вклад в святое дело!

 Из шерсти  баранов, овец, верблюдов пряли пряжу,  и долгими вечерами  мы вязали носки, шарфы,  рукавицы для фронта.  На колхозных собраниях меня хвалили, а я очень стеснялась, потому что таких детей было очень много, просто я была самая младшая. Помогала старшим сестрам рыть противотанковые окопы, носила воду большими бидонами, ухаживала и помогала пасти колхозный скот.

Отчетливо помню один из дней 1942 года, мне было 9 лет. Мы пасли баранов.  В том  месте, где было пшеничное поле, мы увидели людей.  Они шли навстречу нам.  Мы обрадовались, думая, что это гости (казахи очень любят гостей, для нас всегда большой праздник), и  побежали сообщить  родителям.  Но в это время они спрятались, больше мы их не видели. Позже  мы узнали, что они приходили к другим людям. По словам знакомых, к ним  пришла одна женщина, притворилась, что она беженка, что она потеряла всех родных, ей негде ночевать. Люди пожалели, впустили, а на утро она все украла  и сбежала. Мужчины стали искать ее повсюду и обнаружили   на станции «Вольное». Эта женщина переоделась в ту одежду, которую украла, и собиралась уезжать в Астрахань. В итоге ее и ее сообщника-мужчину поймали и отправили в город. Как оказалось, они были шпионами,  собирали сведения о наших чабанских точках, расположенных в этом месте, и станции.

Наша семья жила  в селе Селитренное, недалеко от железной дороги. Местечко называлось «Разъезд 49» . День и ночь мимо проезжали поезда. Однажды, когда я была во дворе, то увидела,  как над длинным составом с бензином и керосином пролетают самолеты. Они сбросили бомбы,  произошел сильный взрыв. Как страшно горел этот керосин, прямо море огненного горючего! Было очень страшно…

Невозможно забыть и  день, когда мы прощались с родными, уходящими на войну.

Моего брата звали Имаш, на войну его забрали в 1941-м.  До сих пор стоит перед глазами картина, как  мужчины загружались в машину.  Мне казалось, я умру  от своих слез. Брат пообещал мне: «Я приеду». Но в 1943-м  пришла повестка, увидев которую, мать  потеряла сознание. Убили нашего Имаша. Это было невыносимо, невозможно передать словами боль утраты родного человека, большого горя.

 И все же наступил день, когда объявили по радио: «Победа! Война закончилась!»

Была такая радость! Из своей семьи мы никого не дождались с фронта, погибли два наших зятя, двоюродные братья,  но  мы радовались за своих сельчан, которые вернулись с Победой. Праздновали всем селом.

Но и год спустя жилось нам трудно. Полная разруха, бедность,  тяжелая работа, потому что мы все хотели поднять на ноги страну. Так что  детства  у меня не было. Не только у меня  — ни у кого из моих ровесников не было. То горе, то несчастье, те слезы навсегда в моей памяти.

Отредактировала Сабина Шантимирова, студентка АГУ