Я, Карганская (Кальянова) Юлия Борисовна, родилась 15 октября 1940 г. в Астрахани. Отца живого я не помню, мне было 2,5 года, когда он погиб в мае 1943 г. при исполнении служебных обязанностей.
Вот что я в детстве слышала об отце, Карганском Борисе Ивановиче 1914 г.р. Работал он, когда началась война, бухгалтером в НКВД. 3 октября 1941 г. отец добровольцем записался на фронт. Из рассказа моей тети, Анны Николаевны, которая в 1942 г. была направлена на восстановление тракторного завода, она, проезжая по Сталинграду, видела моего отца, выходящим из землянки, где располагался их штаб. После этого, отца ранили, его хотели направить на лечение в госпиталь через переправу, на другой берег Волги, но он попросился в Астрахань, где у него была жена, дочь, и его мать работала в госпитале (Александровская больница). В результате последствий ранения отца комиссовали. Во время пребывания в Астрахани он помогал госпиталю (школа № 56 им. А.С. Пушкина), был хозяйственником.
1942 — 1943 гг. были самыми тяжелыми для Астрахани, особенно на Волге. Днём и ночью водили караваны, доставляя военно-стратегические грузы в места назначения. Команды судов постоянно подвергались бомбежкам и обстрелам. В это время отца направили на должность младшего инструктора в 8-й городской район Севкаспрыбвода (Приказ № 37 от 30.01.1943 г.).
Вот что рассказывала моя мама, Валентина Николаевна. 3 февраля 1943 г. у нас родился мой брат Славик, и мы всей семьёй пошли пешком с Больших Исад, где жили, в гости к бабушке, Карганской Марии Захаровне. Отец нес Славика на руках, меня вела мама. Мы шли на Селенские Исады, на ул. 2-я Степная, около церкви Покрова Пресвятой Богородицы. Мы, почему-то, пришли к бабушке первыми. И вдруг началась тревога, летели фашистские самолеты бомбить нефтебазы, которые были недалеко от дома, на Волге. Нас, детей, опускали через кухню в яму. Открывали крышку и опускали вниз. Пол был деревянный, чистый. Полумрак. У стены стоял стол, и горела керосиновая лампа. Мы кричали, но нас опускали в это подземелье. А в это время отец под бомбежкой, со Славиком на руках, перепрыгивая с кочки на кочку, бежал к дому. Все обошлось хорошо, все остались живы.
После этой бомбежки горела нефть, было черное небо, летали белые бумаги — это горел архив, как голуби на черном небе. Так говорили взрослые.
В мае 1943 г. готовились в экспедицию на Каспий, с заходом в Среднюю Азию. Включились в труднейшую военную навигацию, в которой участвовал мой отец. Он сказал маме: «Собирай документы и детей, я вас перевезу в Среднюю Азию, а сам спокойно пойду на фронт, меня, наверное, пошлют». Мама отказалась, сказав, что погибать будем в Астрахани, здесь все родные.
Отец ушел со всеми документами и не вернулся. Их судно разбомбило при авианалете фашистской авиации. Это было на Эллинге. Отец погиб (6?)11мая 1943 г. Тело его не нашли, и могилы нет.
Воспоминания моего детства. Как мы жили без отца с 1943 по 1945 гг.
Как только погиб отец, маму позвал дедушка, её отец, в Елань, чтобы помочь маме с детьми. Мама согласилась, взяла нас и перину. Вот как я помню, где мы жили. Дом стоял на опушке леса. Ни забора, ни калиток, ни ставень не было, все истопили в печи. Мама работала в школе, ночью топила печи, чтобы, когда утром придут дети, было тепло. А мы с братом сидели дома одни. Я, старшая, следила за братом.
Был Новый год. Мама принесла елку и научила нас мастерить из бумаги игрушки: цепочки, корзиночки. Звезду мама сделала сама и ушла в ночь на работу. Мы принялись за украшения для елки и так увлеклись, что не замечали, как за нами наблюдал волк в окно, которое не было занавешено. Когда я подняла глаза от работы, волк так глядел на нас, что я испугалась, схватила брата и убежала на кухню, за печку. И там мы проспали до прихода мамы. Мне было 4 года.
Был какой-то праздник, и маме в школе выдали муку, для детей, у которых погибли отцы. Мама пришла домой радостная и сказала: «Я вас покормлю вкусненько». Посередине маленького зала стояла печь-буржуйка. Мама её помыла, истопила кизяками. Замесила тесто и стала печь, а мы с братом сели возле печурки. Мама лепила пышечку, прилепляла к стенке печурки и ждала, когда она отпадет, потом обратной стороной прилепляла. Я пишу о том, что делает голод. Когда мама лепешку первому давала брату, то я плакала и просила маму выкинуть брата в форточку, а меня взять на ручки и дать лепешку. Мне шел 5-й год, а я чувствую, что это и сегодня не забывается.
Мама больше не вышла замуж, нас не бросила, дала хорошее образование. Царство ей Небесное и большое спасибо за всё! Она заменяла нам всех, и было с ней хорошо, и был достаток. Спите спокойно, мама, мы не подведем тебя.
Фото
Документы
