Её детство пришлось на трудные годы войны. Как и многие дети тех военных лет, она рано познала голод, холод, потерю близких.
Жугинская Анна Даниловна родилась в 1929 году в селе Просвет Знаменского района Орловской области в многодетной крестьянской семье. Семья жила трудно, и маленькой Ане рано пришлось помогать родителям по хозяйству, потому и окончила до войны только три класса.
Когда началась война, все мужчины села ушли на фронт. На войну ушли отец и старший брат. Помню: «Все село провожало своих родных, было море слез и горьких минут расставания. Каждая мать наказывала воевать честно и постараться вернуться живым. Мой отец поцеловал нас, детей, на прощание, помахал рукой и побежал вслед за колонной. Больше мы его не видели». Осиротело село. Остались лишь одни старики, бабы да дети.
Жили трудно. Работали много: и в поле, и в своем хозяйстве. Выживать помогал лес. Мы, дети, ходили за ягодами, грибами, выкапывали коренья.
Приход немцев в село запомнился ночным гулом машин, мотоциклов, чужой речью. Мы страшно испугались, и вся семья спряталась в погребе. В нашем доме стали жить немцы. Мать заставили убирать, варить. Все продукты и живность они забирали.
А однажды согнали несколько десятков сельчан в сарай и подожгли. Люди сгорели заживо. Это была месть немцев за помощь партизанам.
Но мы, подростки, все равно бегали в лес и рассказывали партизанам, что творилось в селе. На опушке леса немцы расстреливали жителей, а однажды расстреляли всю семью.
Зверства фашистов коснулись и моей семьи. Моя мама, Жугинская Варвара Степановна, несмотря на опасность, помогала партизанам. В отсутствие немцев, пекла хлеб и переправляла в партизанский отряд. По доносу соседа-полицая, Баранова Петра Ивановича, мать забрали и увезли в соседнее село Красниково. Фашисты жестоко избили её и много раз спрашивали, где находятся партизаны. Мать твердила одно: «Ничего не знаю, никогда не видела партизан».
Потом её вместе с другими сельчанами посадили в сарай. Маме моей повезло: выручил красниковский староста – хороший дядька. Он пошел к немцам и убедил их, что она не имеет отношения к партизанам. Мать отпустили.
После всех истязаний мать долго болела, в итоге она стала инвалидом. Мы, пятеро детей, были ей опорой и помощниками.
Отец с войны не вернулся, он погиб в Польше. Мы росли без отца. Все военные годы работали на полях, выращивали хлеб. Приходилось работать и не по силам: косить траву, грузить сено на машины.
Послевоенное время было тяжелым для всех советских людей и для нашей семьи тоже. В 1946 году я уехала к тетке в Подмосковье, в надежде устроиться на работу. Так как прописки у меня не было, то на работу не брали.
Однажды я ехала в электричке от тети в Москву. Сижу и плачу. Один военный обратил на меня внимание и говорит: «Дочка, что ты плачешь?» Я рассказала ему о тяжелом положении в семье: отец погиб, мать-инвалид, есть нечего и на работу не берут. Он дает мне записку и говорит: «Иди по этому адресу, там тебе помогут». Оказалось, что это были приемы у И.В. Сталина. Своей очереди я ждала двое суток, так как было очень много народа. Очень хорошо помню, как будто это было вчера, как я была у И.В. Сталина в кабинете. Сталин ходил по кабинету, руки назад. Трое его помощников сидели за столом и спрашивали. Я все рассказала. Затем Сталин подошел ко мне и говорит: «Что бы вы хотели?» «Хочу устроиться на работу, а для этого нужна прописка у тети», — сказала я. Он отошел, походил молча и говорит: «Хорошо! Подождите за дверью!» Я ожидала минут двадцать. Открылась дверь и военный спрашивает: «Жугинская здесь? Вот, товарищ Сталин дал Вам разрешение на постоянную прописку. Этот документ храните и никому не отдавайте!» Когда я вернулась домой, то тетя Ксения была рада, что я жива — здорова и тревоги её из-за меня позади. А когда я рассказала ей, что была в Кремле на приеме у Сталина, удивлению и радости не было границ.
После войны работала на стройках Москвы, а потом вышла замуж за астраханца. Семейная жизнь сложилась. В Астрахани 17 лет проработала в рентгеновском кабинете 2-й городской больницы. В настоящее время есть дочь, внучка, пятеро правнуков. После смерти мужа шесть лет живу в Астраханском доме-интернате для престарелых и инвалидов. «Живу хорошо! В одноместной комнате. Слава Богу! Жаловаться не приходится! У меня достойная старость! Главное, чтобы был мир на Земле, и наши внуки не увидели ужасов войны», — говорит Анна Даниловна.